Неточные совпадения
В упоении гордости он вперял глаза в
небо, смотрел
на светила небесные, и, казалось, это зрелище приводило его в недоумение.
Трещит по улицам сердитый тридцатиградусный мороз, визжит отчаянным бесом ведьма-вьюга, нахлобучивая
на голову воротники шуб и шинелей, пудря усы людей и морды скотов, но приветливо
светит вверху окошко где-нибудь, даже и в четвертом этаже; в уютной комнатке, при скромных стеариновых свечках, под шумок самовара, ведется согревающий и сердце и душу разговор, читается светлая страница вдохновенного русского поэта, какими наградил Бог свою Россию, и так возвышенно-пылко трепещет молодое сердце юноши, как не случается нигде в других землях и под полуденным роскошным
небом.
Морозна ночь, всё
небо ясно;
Светил небесных дивный хор
Течет так тихо, так согласно…
Татьяна
на широкий двор
В открытом платьице выходит,
На месяц зеркало наводит;
Но в темном зеркале одна
Дрожит печальная луна…
Чу… снег хрустит… прохожий; дева
К нему
на цыпочках летит,
И голосок ее звучит
Нежней свирельного напева:
Как ваше имя? Смотрит он
И отвечает: Агафон.
Он вышел от нее очень поздно.
Светила луна с той отчетливой ясностью, которая многое
на земле обнажает как ненужное. Стеклянно хрустел сухой снег под ногами. Огромные дома смотрели друг
на друга бельмами замороженных окон; у ворот — черные туши дежурных дворников; в пустоте
неба заплуталось несколько звезд, не очень ярких. Все ясно.
Его клонило к неге и мечтам; он обращал глаза к
небу, искал своего любимого
светила, но оно было
на самом зените и только обливало ослепительным блеском известковую стену дома, за который закатывалось по вечерам в виду Обломова. «Нет, прежде дело, — строго подумал он, — а потом…»
Ужели это то солнце, которое
светит у нас? Я вспомнил косвенные, бледные лучи, потухающие
на березах и соснах, остывшие с последним лучом нивы, влажный пар засыпающих полей, бледный след заката
на небе, борьбу дремоты с дрожью в сумерки и мертвый сон в ночи усталого человека — и мне вдруг захотелось туда, в ту милую страну, где… похолоднее.
На небе ярко
светила луна.
Дойдя до реки Кулумбе, я сел
на камень и стал вслушиваться в тихие, как шепот, звуки, которыми всегда наполняется тайга в часы сумерек. Безбрежный океан, сонная земля и глубокое темное
небо с миллионами неведомых
светил одинаково казались величественными.
На другой день, распростившись со стариком, мы пошли вверх по реке. Погода нам благоприятствовала. Несмотря
на то, что
небо было покрыто кучевыми облаками, солнце
светило ярко.
Гроза прошла стороной, и после полудня
небо очистилось. Солнце так ярко
светило, что казалось, будто все предметы
на земле сами издают свет и тепло. День был жаркий и душный.
Солнце садилось великолепно. Наполовину его уж не было видно, и
на краю запада разлилась широкая золотая полоса.
Небо было совсем чистое, синее; только немногие облака, легкие и перистые, плыли вразброд, тоже пронизанные золотом. Тетенька сидела в креслах прямо против исчезающего
светила, крестилась и старческим голоском напевала: «Свете тихий…»
— И все оттого, что зимой солнышко короткое время
светит. Постоит
на небе часов пять — и нет его.
Месяц величаво поднялся
на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа.
И вдруг мой взгляд упал
на фигуру мадонны, стоявшей
на своей колонне высоко в воздухе. Это была местная святыня, одинаково для католиков и православных. По вечерам будочник, лицо официальное, вставлял в фонарь огарок
свечи и поднимал его
на блок. Огонек звездочкой висел в темном
небе, и над ним красиво, таинственно, неясно рисовалась раскрашенная фигура.
Было приятно слушать добрые слова, глядя, как играет в печи красный и золотой огонь, как над котлами вздымаются молочные облака пара, оседая сизым инеем
на досках косой крыши, — сквозь мохнатые щели ее видны голубые ленты
неба. Ветер стал тише, где-то
светит солнце, весь двор точно стеклянной пылью досыпан,
на улице взвизгивают полозья саней, голубой дым вьется из труб дома, легкие тени скользят по снегу, тоже что-то рассказывая.
Как реакция после напряженной деятельности, когда надо было выиграть время и заставить себя преодолеть усталость, чтобы дойти до лесу, вдруг наступил покой и полный упадок сил. Теперь опасность миновала. Не хотелось ничего делать, ничего думать. Я безучастно смотрел, как перемигивались звезды
на небе, как все новые и новые
светила, словно алмазные огни, поднимались над горизонтом, а другие исчезали в предрассветной мгле.
Тогда могучие каштаны, с листвой широкой внизу и узкой кверху, сплошь были усеяны гроздьями цветов, растущих светлыми, розовыми, тонкими шишками прямо к
небу, точно кто-то по ошибке взял и прикрепил
на все каштаны, как
на люстры, розовые елочные рождественские
свечи.
Ярко
светило холодное солнце с холодного, блестевшего голубой эмалью
неба, зеленела последняя трава, золотились, розовели и рдели увядшие листья
на деревьях…
Свинья (кобенится).Правда ли, сказывают,
на небе-де солнышко
светит?
На носу баржи, как
свеча, блестит штык часового; мелкие звезды в синем
небе тоже горят, как
свечи.
Ярко
светит солнце, белыми птицами плывут в
небе облака, мы идем по мосткам через Волгу, гудит, вздувается лед, хлюпает вода под тесинами мостков,
на мясисто-красном соборе ярмарки горят золотые кресты. Встретилась широкорожая баба с охапкой атласных веток вербы в руках — весна идет, скоро Пасха!
Матвей ждал Дыму, но Дыма с ирландцем долго не шел. Матвей сел у окна, глядя, как по улице снует народ, ползут огромные, как дома, фургоны, летят поезда.
На небе, поднявшись над крышами, показалась звезда. Роза, девушка, дочь Борка, покрыла стол в соседней комнате белою скатертью и поставила
на нем
свечи в чистых подсвечниках и два хлеба прикрыла белыми полотенцами.
В первый день пасхи он пошёл
на кладбище христосоваться с Палагою и отцом. С тихой радостью увидел, что его посадки принялись: тонкие сучья берёз были густо унизаны почками,
на концах лап сосны дрожали жёлтые
свечи, сверкая
на солнце золотыми каплями смолы. С дёрна могилы робко смотрели в
небо бледно-лиловые подснежники, качались атласные звёзды первоцвета, и уже набухал жёлтый венец одуванчика.
Он взглянул
на небо, оглянулся
на хату, из которой вышел: в ней потухла
свеча, и он снова стал всматриваться в удалявшуюся тень женщин.
Не одна звезда
на небе светит, не одна красная девица
на святой Руси.
Море было далеко — верст за восемьсот, или даже за целую тысячу отстояло море, — но буря ревела с такой силой, что не было никакой возможности представить себе, чтобы находилось
на земле хотя одно место, где бы
светило солнце и раскидывалось голубое, ясное
небо.
О необъятной глубине и безграничности
неба можно судить только
на море да в степи ночью, когда
светит луна.
В третий день окончилась борьба
На реке кровавой,
на Каяле,
И погасли в
небе два столба,
Два
светила в сумраке пропали.
Вместе с ними, за море упав,
Два прекрасных месяца затмились
Молодой Олег и Святослав
В темноту ночную погрузились.
И закрылось
небо, и погас
Белый свет над Русскою землею,
И. как барсы лютые,
на нас
Кинулись поганые с войною.
И воздвиглась
на Хвалу Хула,
И
на волю вырвалось Насилье,
Прянул Див
на землю, и была
Ночь кругом и горя изобилье...
Видишь, как горит
на небеЛучезарное
светило?
Пусть вот так же разгорится
Наша жизнь тепло и ярко!..
Но когда совсем облаченный архиерей, взойдя
на амвон, повернулся лицом к народу и с словами «призри, виждь и посети» осенил людей пылающими
свечами, скромный белый чепец Ольги Федотовны вдруг очутился вровень с нашими детскими головами. Она стояла
на коленях и, скрестив
на груди свои маленькие ручки, глазами ангела глядела в
небо и шептала...
Ступайте, полно вам по свету рыскать,
Служа страстям и нуждам человека.
Усните здесь сном силы и покоя,
Как боги спят в глубоких
небесах…
Хочу себе сегодня пир устроить:
Зажгу
свечу пред каждым сундуком,
И все их отопру, и стану сам
Средь них глядеть
на блещущие груды.
При такой заре, покуда не забрана половина облитого янтарем
неба, в комнатах Иды и ее матери держится очень странное освещение — оно не угнетает, как белая ночь, и не радует, как свет, падающий лучом из-за тучи, а оно приносит с собою что-то фантасмагорическое: при этом освещении изменяются цвета и положения всех окружающих вас предметов: лежащая
на столе головная щетка оживает, скидывается черепахой и шевелит своей головкой; у старого жасмина вырастают вместо листьев голубиные перья; по лицу сидящего против вас человека протягиваются длинные, тонкие, фосфорические блики, и хорошо знакомые вам глаза
светят совсем не тем блеском, который всегда вы в них видели.
Со
свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой госпожи упала
на столик, покрытый пестрым платком; в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились большие города с каменными домами и златоглавыми церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег белыми клоками упадал
на тусклое окно и собирался перед ним в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку,
на белые степи, серое
небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие бывают у девушки в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
«
На воздушном океане,
Без руля и без ветрил,
Тихо плавают в тумане
Хоры стройные
светил;
Средь полей необозримых
В
небе ходят без следа
Облаков неуловимых
Волокнистые стада.
Час разлуки, час свиданья —
Им ни радость, ни печаль;
Им в грядущем нет желанья,
И прошедшего не жаль.
В день томительный несчастья
Ты об них лишь вспомяни;
Будь к земному без участья
И беспечна, как они!
Август был в половине, и стояла какая-то совсем отчаянная погода — дождь, дождь и дождь, мелкий и беспощадный, настоящий осенний дождь, который «зарядил»
на целый месяц; провернулось, правда, несколько солнечных дней, но солнце
светило таким печальным светом, и кругом было все так безнадежно серо, что
на душе щемило от этих печальных картин еще сильней, точно не было конца этим серым низким тучам, которые ползли по
небу расплывающимися мутными пятнами, с поспешностью перебираясь
на юго-запад.
На небе светил серебряный полумесяц, было много звезд.
Все эти давние, необыкновенные происшествия заменились спокойною и уединенною жизнию, теми дремлющими и вместе какими-то гармоническими грезами, которые ощущаете вы, сидя
на деревенском балконе, обращенном в сад, когда прекрасный дождь роскошно шумит, хлопая по древесным листьям, стекая журчащими ручьями и наговаривая дрему
на ваши члены, а между тем радуга крадется из-за деревьев и в виде полуразрушенного свода
светит матовыми семью цветами
на небе.
— Море, — жгуче говорил он, — синее око земли, устремлённое в дали
небес, созерцает оно надмирные пространства, и во влаге его, живой и чуткой, как душа, отражаются игры звёзд — тайный бег
светил. И если долго смотреть
на волнение моря, то и
небеса кажутся отдалённым океаном, звёзды же — золотые острова в нём.
И, должно быть, это был месяц
на небе, который
светил на нас сквозь неподвижные ветви…
Его рассказ, то буйный, то печальный,
Я вздумал перенесть
на север дальный:
Пусть будет странен в нашем он краю,
Как слышал, так его передаю!
Я не хочу, незнаемый толпою,
Чтобы как тайна он погиб со мною;
Пускай ему не внемлют, до конца
Я доскажу! Кто с гордою душою
Родился, тот не требует венца;
Любовь и песни — вот вся жизнь певца;
Без них она пуста, бедна, уныла,
Как
небеса без туч и без
светила!..
Ветер был тяжелый и палящий.
На небе светила полная луна, а внизу мчалась так называемая поземка.
— В церкви бог живет. У людей горят лампы да
свечи, а у бога лампадки красненькие, зелененькие, синенькие, как глазочки. Ночью бог ходит по церкви, и с ним пресвятая богородица и Николай-угодничек — туп, туп, туп… А сторожу страшно, страшно! И-и, касатка, — добавила она, подражая своей матери. — А когда будет светопредставление, то все церкви унесутся
на небо.
День был ясен, и солнце
светило по-прежнему ярко, но
на синем клочке
неба, который виднелся между деревьев в конце узкой просеки,
на горизонте показалось черное пятнышко, которое вырастало по мере приближения.
— Вот так штука! — сказал мельник в раздумьи и со страхом поглядел
на небо, с которого месяц действительно
светил изо всей мочи.
Небо было чисто, и только между луною и лесом, что чернелся вдали за речкой, проворно летело небольшое облачко, как темная пушинка. Облако, как облако, но вот что показалось мельнику немного странно: кажись, и ветру нет, и лист
на кустах стоит — не шелохнется, как заколдованный, а облако летит, как птица и прямо к городу.
Стоя
на сей горе, видишь
на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра: великолепная картина, особливо когда
светит на нее солнце, когда вечерние лучи его пылают
на бесчисленных златых куполах,
на бесчисленных крестах, к
небу возносящихся!
Вечером, когда уже при
свечах мы все в зале банк метали, — входит наш комиссионер и играть не стал, но говорит: «я болен еще», и прямо прошел
на веранду, где в сумраке
небес,
на плитах, сидела кукона — и вдруг оба с нею за густым хмелем скрылись и исчезли в темной тени. Фоблаз не утерпел, выскочил, а они уже преавантажно вдвоем
на плотике через заливчик плывут к островку…
На его же глазах переплыли и скрылись…
Прочие козаки толковали о панах и о том, отчего
на небе светит месяц.
Сели, смотрим — деревенька наша как парчой и золотом
на серой земле вышита. Опускается за рекой могучее
светило дня, жарко горят перекрытые новой соломой крыши изб, красными огнями сверкают стёкла окон, расцветилась, разыгралась земля всеми красками осеннего наряда, и ласково-сине над нею бархатное
небо. Тихо и свежо. Выступают из леса вечерние тени, косо и бесшумно ложатся
на нас и
на звонкую землю — сдвинулись мы потеснее, для тепла.
Кончились поздно труды роковые.
Вышли
на небо светила ночные...
Елена легла
на низкое ложе, и сладостные мечтания проносились в ее голове, — мечтания о безгрешных ласках, о невинных поцелуях, о нестыдливых хороводах
на орошенных сладостной росой лугах, под ясными
небесами, где сияет кроткое и благостное
светило.